И я таки снова вытаскиваю сюда свои исполнения с фестов. Надеюсь, ничего не забыл Оо"

Люси Саксон\Роуз Тайлер. Во время взрыва в "Конце Времени", Люси каким-то образом перенеслась в мир Пита Тайлера. Там её приютило семейство Тайлер. Люси мучается от воспоминаний о Мастере, Роуз пытается её отвлечь.Люси Саксон\Роуз Тайлер. Во время взрыва в "Конце Времени", Люси каким-то образом перенеслась в мир Пита Тайлера. Там её приютило семейство Тайлер. Люси мучается от воспоминаний о Мастере, Роуз пытается её отвлечь.

Как она очутилась здесь, Люси не поняла. Она хлопала глазами, сидя посередине дорожки в парке и силилась даже не понять что-то - просто собрать себя. Прямо там, в парке, ее и нашла светловолосая женщина - Джеки. Повздыхала, поджимая губы, и решила помочь. Поэтому уже спустя пару часов Люси, все так же пытающаяся держать осколки вместе, сидела на кухне, а вокруг суетились люди. Люси слабо дышала, держа в почти прозрачных руках горячую кружку, смотрела неморгающим взглядом и думала о... нем. О человеке (не-человеке, подсказывает тихий голос в голове), который выпил ее до капли и бросил весь мир к ее ногам (к своим ногам, опять подсказывает голос). Она не могла о нем думать - слишком ломким становился мир, слишком расшатывалась грань, какой-то барьер в ее голове. Люси слепо смотрела перед собой, а перед ней, за гранью ее сознания, сидела девушка с теплым взглядом. Она ее не видела.
Тайлеры - это странное семейство, которое ее приютило - были... милыми. Они заботились о ней, помогая собирать мозаику души, и ничего не просили. Они ни о чем не спрашивали, не лезли в душу - но рядом с ними Люси начинала согреваться. Прошла неделя с ее прибытия. Она продолжала быть слабой тенью, случайно выяснила, что оказалась в другом мире (признаться, ее это не заботило. Вернее, ее заботило не это). Рядом была теплая улыбка девушки - Роуз - и ее взгляд, согревающий сильнее всего. Иногда Люси его замечала.
Люси-кукла, Люси-марионетка, Люси с ниточками на запястьях и в красном платье, струящемся вниз кровью. Люси просыпалась с заходящимся сердцем, стеклянным взглядом и немым криком. Она лежала, вспоминая поцелуи человека (нет, не человека, милая Люси, не человека), сломавшего ее, его руки и нежный взгляд. Он выпивал ее с каждым прикосновением, он дарил ей все, отчего она (его милая Люси) улыбалась, не замечая, как похожа на него. Внутри что-то покрывалось трещинами. В такие моменты Роуз всегда появлялась рядом и сжимала ее руки в своих. Все будет хорошо - читала в ее глазах Люси и покорно надеялась.
Люси ненавидела все красное, оружие и хрусталь. Она гладила края бокалов подушечками пальцев и смотрела немигающим взглядом на осколки вазы, которую случайно - совершенно, совершенно случайно - сбросила на пол. Наклонялась, перебирала осколки пальцами и ловила его отражения на кусочках стекла. Красное и хрусталь - Люси шло и то, и другое, но Роуз мягко обнимала ее за плечи, разжимала тонкие пальцы, остервенело перебиравшие разбитые отражения, которые уже покрывали красные капли, и уводила Люси на кухню. Она была рядом, и Люси не могла ее не замечать. Роуз гладила ее по голове, улыбалась, шутила, мягко укоряла и обрабатывала порезы.
Люси Саксон ненавидела свою фамилию и не собиралась ее менять - это была связь с прошлым, которое она хотела и ужасно боялась забыть. Хрупкая тень ее души возвращалась медленно, трещины исчезали, и связь с прошлым - единственное, что укрепляло ее идти дальше. Она начала улыбаться по-настоящему к концу месяца - слабо, не так, как Роуз, но она отвечала на все улыбки, в надежде отомстить человеку (нет же, милая Люси, когда же ты поймешь, кто он), подарившему ей мир, и сделать приятно девушке. Или вначале сделать приятно - Люси пугала мысль о том, что он уходил из ее жизни. Роуз оставалась рядом. Роуз нельзя было не замечать, нельзя было игнорировать - взгляд останавливался на ней, на ее светлых волосах и ямочках на щеках. Люси улыбалась.

Мастер!Симм|Одиннадцатый Доктор."- Что опять случилось с твоими волосами? Рыжий! Тебе совсем не идет этот цвет. - А тебе совсем не идет эта зависть в голосе".Мастер!Симм|Одиннадцатый Доктор."- Что опять случилось с твоими волосами? Рыжий! Тебе совсем не идет этот цвет. - А тебе совсем не идет эта зависть в голосе".

- Что опять случилось с твоими волосами? Рыжий! Тебе совсем не идет этот цвет.
- А тебе совсем не идет эта зависть в голосе. И вообще, это единственное, что ты хочешь сказать своему старому другу после того, как считал его погибшим?
Доктор и Мастер уставились друг на друга, стоя на расстоянии в пару метров.
- Значит... - Доктор запнулся на мгновение, - ты жив. Ты жив, ты рыжий, и... ты жив. Вау.
- А ты регенерировал в уродца с отсутствующим чувством вкуса и все такой же завистью при виде рыжих волос. - Мастер едва заметно усмехнулся. - Не скучал?
- Как ты выжил? - перебил его Доктор. - Почему ты до сих пор так выглядишь? Ты должен был регенерировать!.. Хотя бы. Нет, я отказываюсь слышать, какой еще себе отходной путь ты придумал, чтобы выбраться в эту Вселенную. Ты... - Речь с каждым словом становилась все быстрее, а запястья взлетали в воздух все чаще.
- Я без понятия, почему я выжил, - ровно проговорил Мастер, заставив Доктора заткнуться.
Он склонил голову на бок и внимательно смотрел на своего врага. Доктор под его взглядом замер.
- Что теперь будешь делать? - тихо спросил он наконец.
- Не знаю. Пользоваться случаем. - Мастер пожал плечами, продолжая пристально вглядываться в его лицо. - Что насчет твоего предложения?
- Нет больше никакого предложения. - Доктор цепко и с какой-то мрачной решительностью смотрел перед собой.
- Ясно, - на мгновение дернулись губы Мастера. - Хотел проверить. Все еще катаешь своих обезьянок?.. Впрочем, не говори, даже неинтересно.
Они немного постояли молча. Мастер пытался понять, как себя вести с _этим_ Доктором и что у него на уме. Сумрачный Доктор просто ждал.
- Мне нужно идти, - бросил наконец он. - Понды ждут.
Когда дверь ТАРДИС закрывалась, Мастер не выдержал:
- Почему нет? Почему нет, Доктор?!
- Не больше одного рыжего на борту, - глухо ответили уже из-за двери.

Доктор (любой)|Юрий Гагарин. "Счастливого полёта..."Доктор (любой)|Юрий Гагарин. "Счастливого полёта..."

- Счастливого полета... - говорит странный человек в бабочке, глядя прямо ему в глаза. Он беспокойно оглядывается, вздрагивает, поворачивается и снова смотрит спокойно, будто забывая о том, что видел. Странный парень.
До этого он ворвался в комнату, беспокойно дергая руками, оглядываясь и бессвязно бормоча что-то про ТАРДИС, не то время и место, скафандр и астронавтов. Потом замер, вглядываясь в странном оцепенении ему за спину, вздрогнул и повернулся к нему.
- Никого. Странно. Это очень странно. Почему именно Америка? Почему не сейчас? Ненадежный скафандр? - Он выжидательно уставился на Юрия, но не дождавшись ответа зашевелил пальцами и губами. - Большой шаг... Такой большой шаг, что им не нравится? Почему 69-ый? Эй, скажи мне, почему 69-ый?
Юрий решил, что с психами лучше не спорить, а еще лучше просто молчать. Если этот псих так запросто ворвался сюда - значит он либо очень буен, либо он важная шишка, так что в любом случае лучше не спорить.
Потом мужчина резко остановился, улыбнулся и протянул руку:
- Забыл представиться. Доктор. Так меня зовут. Это большой шаг. ..Но почему же 69-ый?.. Счастливого полета. - Он трясет его руку, и Юрий уныло думает, что скоро эта фраза ему надоест. - А, и еще. Будь осторожен. Нет, правда, заставь их проверить систему катапультирования.
Почему-то Юрий слушается.

Рoуз/Альт!Десятый; "И даже брачная ночь не обошлась без приключений".

Джин|Сэм|Крис. "У нас в Гайде было такое вкусное мороженое..." H!Джин|Сэм|Крис. "У нас в Гайде было такое вкусное мороженое..." H!

- У нас в Гайде было такое вкусное мороженое, - проникновенно вздыхает Сэм и безбожно врет, потому что... Ну, что может сравниться с мороженным твоего детства? А в 73-ем именно такое и продавалось.
Джин морщится и закатывает глаза. Крис издает унылый вздох и продолжает обмахиваться результатами вскрытия. Сэм довольно любуется на эффект фразы: три очка за взгляд Ханта, один за вздох Скелтона. Итого уже пятнадцать.
В офисе было решительно нечего делать, в офисе было жарко и душно так, что хоть на стену лезь, так что даже шеф был тих и неагрессивен, следствие последнего дела вести было невозможно из-за незаконченной работы медиков... Оставалось сидеть, плюя в потолок. Что и делал послушный Крис. Сэму это решительно не нравилось, так что он придумал себе игру. Называется "Выведи Джина Ханта из себя". Правила совершенствовались по ходу игры, а само действо постепенно захватывало Сэма все больше.
Поэтому сейчас он активно продумывает следующий ход. Пятнадцать очков. Как бы выбить еще баллов пять одной фразой?
- Согласитесь, сейчас бы хорошо при себе иметь рожок вкусного, тающего на языке, ледяного мороженого... - развивает он тему.
Скелтон звучно сглатывает и умоляюще косится на босса. У Джина ходят желваки под кожей, но он молчит и делает вид, что не реагирует. Четыре очка. Не получилось. Ладно, Сэмми-бой так просто не сдается.
- Шеф, вот Вы когда в последний раз ели мороженое? Помнится, мы как-то в тележке с ним сидели, вот бы сейчас туда, а?
Джин делает вид, что Сэма не замечает, и демонстративно пересаживается поближе к вентилятору.
- Крис, а ты? - продолжает Тайлер. Теперь правила немного трансформировались: одной темой довести Джина до белого каления, чего бы это ни стоило. - Ты какое любишь? Хорошо сейчас Энни, наверное, сидит где-нибудь в кафе, в тени, ветер, прохладный в тени, дует в лицо... - Он говорит что-то еще, и постепенно перед глазами рисуется такая картина, что духота офиса становится невыносима и еще более осязаема. Сэм уже сам не рад, что начал, но не проигрывать же? Впрочем, изнывать не приходится долго.
- Тайлер, мать твою, ты заткнешься или нет?! - взвывает Хант, не выдержав очередной метафоры, просто вопящей о глотке свежего воздуха и прохлады. - Тебе поговорить больше не о чем? Может, о деле подумаешь ради разнообразия, или хотя бы о своем "хочу к мамочке"?
- Зачем, шеф? - делает невинное лицо Сэм. Внутри довольство собой просто переполняет, и глаза, похоже, его выдают, потому что Хант грузно встает и направляется к нему.
- Ты специально, Глэдис? - хватает он его за грудки и тянет на себя. - Ты, мать твою, специально, что ли, над нами издевался? - рычит он Сэму в лицо.
Сэм разводит руками и мило улыбается. Глаза явно выдают с головой накатывающий кайф.
- Тьфу, - выдыхает Хант, отпуская его и садясь рядом на стол. - В такую жару даже драться не охота. И не улыбайся, гребаный мазо... мази..
- Мазохист? - подсказывает Сэм, приписывая себе еще лишнюю сотню очков.
- Кто? - немедленно реагирует Крис.
Сэм улыбается и смотрит на окно. Он недавно специально рылся в памяти - дождь в августе 73-его должен был пойти с середине месяца. 14-ое число заканчивалось.

Джин/Сэм. "Какая же ты сволочь, Глэдис", рейтинг и жанр любойДжин/Сэм. "Какая же ты сволочь, Глэдис", рейтинг и жанр любой.

У Ханта всегда было к нему много претензий. Ему не нравился его внешний вид, его манеры, его приниципы и методы работы. Иногда начинало казаться, что ему не нравится в Сэме совершенно все. Включая его дверь, потому что слишком уж часто он ее выбивал, даже если в этом не было необходимости. Почему он при этом старался постоянно находиться рядом во внерабочее время, оставалось для Тайлера загадкой.
- Когда я уже смогу от тебя отдохнуть? - после очередной перепалки выдыхал Хант днем.
- Ну что, пошли в паб? - говорил он же вечером.
И всегда, совершенно всегда оставался недоволен Сэмом. Слишком мягкий, слишком правильный, слишком нервный, слишком...
Они сидели на полу в его квартире и пили виски прямо из бутылки, передавая ее из рук в руки. Они молчали, витая в своих мыслях. Сэм неспешно размышлял о Ханте, пытаясь разгадать, как думает его шеф, что творится у него в голове, и почему у них такие отношения. Он находился как раз в той степени опьянения, когда болезненность реальности размывалась, но размышления становились просто жизненно необходимы.
Тайлер повернул голову к Ханту, крутя в пальцах бутылку, и стал его разглядывать. Хант сидел, закинув голову назад, закрыв глаза, и что-то беззвучно бормоча. Кажется, песню. Или ругательства. Вот, подумал Сэм, какая несправедливость. Даже сейчас шеф казался беззаботней его - он мучается, думает о Ханте, размышляет, какого черта они, сильно поссорившись по делу в управлении, сейчас сидят здесь вдвоем, почему они вообще столько времени вдвоем, что... А Ханту все равно. Сопит себе, песни поет. Сэм пристально следил за тем, как слабо дергался кадык шефа, и не заметил, как пальцы сами дотронулись до кожи, бережно проводя по бьющейся жилке, едва касаясь скулы, заправили прядь волос за ухо...
- Сэм? - хрипло спросил Хант, уставившись на него.
- Почему я тебе так не нравлюсь? - сорвалось у Тайлера с языка прежде, чем он успел подумать. Он как раз думал об этом, перебирая в голове их стычки, будто в них можно найти ответ. Почему такое неприятие? Почему столько издевок? Почему ему достается больше всех? Почему они вместе сидят в пабе, ужинают, почему Хант сейчас у него?
Джин непонимающе уставился на него, и Сэм приготовился выслушивать тираду заплетающегося языка о "пидорских штучках" или чем-то похожем. Что еще можно ожидать от Ханта? Ведь явно потом еще подшучивать будет...
- Ты о чем? - пробормотал Джин, фокусируя на нем взгляд.
- О твоем отношении ко мне. - Сэм еще раз прошелся подушечками пальцев по кадыку, ловя вибрацию. Если умирать, так с музыкой, могло пронестись у него в голове, но, признаться, в тот момент он просто ни о чем не думал, решив идти напролом.
- И с чего ты взял такую глупость? - скривил губы Хант, накрывая своей ладонью его пальцы. Что случилось дальше, Сэм не уловил. То ли он попытался возразить, а Джин прекратить фразу физическим насилием, то ли Ханта просто повело в его сторону, то ли его повело в сторону Ханта... Шеф, кажется, что-то говорил... В любом случае, осознал себя Сэм, уже сидя на коленях у Ханта, который мертвой хваткой вцепился в его пояс, не давая двинуться и прижимая к себе, и остервенело шептал в его губы:
- Какая же ты сволочь, Глэдис, не нравится он, да чтобы все люди не нравились, как ты, чертов Сэмми-бой...
Сэм не удивлялся: будто бы кусочек мозаики встал на свое место. Почему Хант его задирает, почему Хант постоянно находится рядом, почему Хант сейчас его целу... О-о-о-о.
- Дай хотя бы раздеться, - прошипел Сэм, когда снова начал осозновать действительность. Впрочем, прояснение быстро прошло - ни к чему.

Смотрите также