По-моему он слишком много говорит обо мне Ну и я маленько так решил, что на мягкий знак я песен не найду, поэтому там вторая т мягкая, типа выкрутился.
Моцарт-АУ, около 200 слов.— Моцарт, не трогайте это, оно радиоактивно, — произносит Сальери сердито, и Моцарт только удивленно поворачивается в его сторону. Чтобы Сальери звучал так — нужно постараться. В его глазах плещутся веселые искры. — Ах, мой друг, но я же совсем немножко, правило пяти секунд действует безотказно. Сальери хмурит брови. — Вы же понимаете, что правило — лишь миф. Моцарт хныкает. В этих катакомбах они нашли удивительные вещи, и продолжают их находить. И, хотя ему жалко камзол с блестками, он с удовольствием спускается сюда раз за разом. Находки удивительны. И это лишь их с Сальери тайна: они не решили, что делать со своим сокровищем. На противоположной стене вспыхивает экран, и Моцарт вздрагивает. Сальери нашел блок питания. Голос с экрана что-то хрипло кричит, раздаются взрывы. «Помните, помните, братья, что наша смерть...» Лицо человека на экране перекошено от боли, запачкано сажей. — Как вы думаете, что это? — Я полагаю, мой друг, что мы нашли архивные записи из прошлого мира, — тихо произносит Сальери, и его лицо искажается точно такой же гримасой боли, как у человека с экрана.
Автор: Татиана ака Тэн Фандом: Mozart l'opera rock|исторический фандом Персонажи: Антонио Сальери, Иоганн Альбрехтсбергер, упоминается Моцарт Рейтинг: G Жанр: повседневность Исторические справки: Пять штук для понятности чтения1) Речь идет об опере «Бастьен и Бастьенна», это одноактный зингшпиль В. А. Моцарта на либретто Фридриха Вильгельма Вайскерна и Иоганна Aндреаса Шахтнера. Она была написана Моцартом в 12 лет и сыграна при его жизни лишь однажды — в 1768 в Вене, ее исполняют в саду у венского доктора и богатого мецената Франца Антона Месмера; 2) Опера действительно вышла пошловатой, потому что написана на простонародном языке и с таким же юмором: многие шутки и выражения проходят цензуру и выглядят невинно, но имеют второй смысл, достаточно грубый. Сами думайте каково это было для утонченной публики Вены в то время; 3) Сальери в 1768 году действительно было 18 лет, он был учеником Гассмана, который планировал его передать в руки Глюку: за некоторое время до этого Гассман с Глюком Сальери знакомит; 4) Иоганн Георг Альбрехтсбергер — хороший друг и соавтор Сальери, они много вместе работали. Он старше Сальери на 14 лет (Моцарта, соответственно, на 20); 5) В 1768 году Альбрехтсбергер находился в городе Раабе, переехал обратно в Вену он как раз в году 1769-1770.
Около 500 слов драббла.— Он написал ее, когда ему было двенадцать, — вздыхает Альбрехтсбергер, когда они сидят в столовой у того дома, и Сальери только кивает. Он не может сказать, что ему не нравятся разговоры о Моцарте — он всецело за разговоры о Моцарте, но ему не нравится, с каким глухим звуком бьется его сердце, как будто вместо чая в кружке темно-коричневое зелье, зловещее и убивающее его с каждой секундой. — И, кажется, он говорил, что играли ее впервые в Вене. Однако это был и последний раз, когда ее исполняли. Герр Моцарт был любезен и сыграл несколько нот из увертюры. Удивительные переливы, я все еще не могу разгадать этого мальчика, Антонио. Сальери тонко улыбается, глядя на зелье у себя в чашке. — Все-то у вас, Иоганн, мальчики... Герр Моцарт удивителен, это новое дыхание нашей музыки. Он думает о том, что, если он правильно помнит, когда Моцарту было двенадцать — он уже жил в Вене. Иоганн не мог слышать эту оперу, а вот он... Он смутно помнит это имя с того времени, это было их первое столкновение. Они не виделись лично — сам Сальери был юн и не так талантлив, поэтому в те годы — ему должно было быть около восемнадцати — он мог разве что быть зрителем. — Антонио, вы слишком задумчивы, - недовольно пыхтит Иоганн, грузно поднимаясь со своего места. — Давайте я вам лучше сыграю эту увертюру, мальчик великодушно позволил мне выпросить ее ноты. Не все, разумеется, целиком, кажется, он не помнит ее и сам. Но увертюра на диво хороша для двенадцатилетнего юноши. Они проходят в кабинет Альбрехтсбергера — в нем Сальери каждый раз находит новые грани и новые отклики старины. Иоганн садится за рабочий рояль, Сальери стоит рядом, все еще бездумно глядя на белую чашку в своих руках — он зачем-то прихватил ее с собой. С первых нот увертюра уносит его в его восемнадцать лет. Он не знал, что помнил столько подробностей, когда заглядывал сегодня днем к Альбрехтсбергеру. Он помнит ее. Он помнит, как пели птицы в то время, как шла постановка. Он помнит, как он ненавидел птиц за то, что они мешали слушать музыку, потому что она была намного гармоничнее и прекраснее их пения. В тот момент Сальери казалось, что он впервые влюбился. В тот момент Сальери был уверен, что он выбрал верный путь — музыку. Он хотел сочинять что-то подобное. Он хотел прикоснуться к красоте, которая словно поглощала его, возносила к небесам. Всю оперу Сальери стоял рядом с герром Глюком, который был так великодушен пригласить его на закрытый вечер в саду доктора Месмера — посмотреть на восходящую звезду, которой пророчили великое будущее все кому не лень. Герр Глюк лишь фыркал, пока они шли на оперу, и молчал, когда они с нее выходили. Она не произвела на него никакого впечатления: «Пошлость» — бросил он в конце себе под нос, и Сальери мог бы с ним согласиться, если бы не был слишком очарован. Музыкой, смелостью, яркостью ее автора — он видел лишь белокурую головку ангела, который появлялся перед началом и в конце и вел себя так, будто он совершенно не сомневается в реакции венской публики. Молодая, восходящая звезда. Моцарт. Это имя на вечере произносили либо с придыханием, либо с пренебрежением скептиков. Сальери имя не произносил — оно вошло в его плоть и кровь вместе с музыкой. Чашка выпала из его пальцев, чай пролился. — Антонио? Сальери дернул плечом и виновато улыбнулся, точно дозируя эмоции. Воспоминания юности отступили. Теперь он мог лишь ненавидеть Моцарта еще сильнее — тот не оставлял его даже тогда.
Автор: Татиана ака Тэн Фандом: Mozart l'opera rock|исторический фандом Персонажи: Вольфганг Моцарт, Антонио Сальери Рейтинг: G Жанр: повседневность Исторические справки: Две штуки1) Леопольд Моцарт ужасно не любит итальянцев, и сохранилась переписка Леопольда с сыном, когда они обсуждали, что Сальери — итальянец и именно поэтому не дает Моцарту продвигаться. Они вдвоем воспевали, какой Сальери гад и сволочь, а еще как он Моцарту и его гению завидует: какое-то время слухи о том, что Сальери ненавидит и завидует Моцарту раздувались исключительно им самим; 2) Дела у Моцарта долгие годы шли ужасно: Сальери не мог давать ему много работы при дворе, потому что он был, грубо говоря, не формат для своего времени. Поэтому они с Констанс и детьми почти постоянно были в долгу у кого-то, а зимой всегда ужасно мерзли, потому что денег на дрова не было. Сальери делал все что мог и организовывал Моцарту концерты по мере сил и возможностей.
Около 300 слов драббла.Вольфганг думает, что, возможно, отец прав, когда ругает Сальери, даже когда сам он остывает. Возможно, все же тот строит против него заговор. Против него, против Австрии, против всего мира вокруг себя. Слишком хорошо он устроился императорским капельмейстером, слишком ладно у него с отношениями с окружающим миром, слишком хороша и добродетельна его жизнь. И слишком резко его смех замолкает каждый раз, когда он оказывается поблизости. «Он итальянец — это все, что нужно знать», — шепчет ему на ухо голос отца. Итальянцы всегда затевали что-то против австрийцев. Итальянцы до добра не доведут. Особенно когда один из них — любимчик императора, любимчик двора, любимейший всеми герр Сальери, которому грозны лишь короткие перепалки с придворными дивами, которым не дали нужную роль, или композиторами, которым не дали блеснуть своими незаслуживающими произведениями. Вольфганг помнил с детства, что итальянцы — не хотят ничего хорошего для Австрии. Сальери на итальянца почти не похож. По крайней мере, такого, к описанию которого привык Вольфганг с детства: Сальери холоден, а не горяч, Сальери спокоен, а не вспыльчив, Сальери верен, а не изменяет жене направо и налево, Сальери — подозрителен. — Герр Моцарт? — обращается к нему Сальери, и Вольфганг хлопает глазами. Что он здесь делает? Ах да... Живот урчит вместо него. С последнего заработка он выплатил половину долгов, но он все еще не расплатился за дрова, которые были необходимы зимой, и за часть еды, если уж кухарка все равно работает у них бесплатно и ей платить не надо... Сальери поджимает губы. — Герр Моцарт, мы с вами договаривались... Моцарту хочется вспылить, но он лишь сверкает глазами, и Сальери склоняет голову. — Я подумаю, что можно для вас сделать, герр Моцарт. Передавайте мое почтение фрау Моцарт. Вольфганг кивает и довольно вскидывает голову. Он — Моцарт, а ни один Моцарт не будет терпеть итальянцев у себя под боком и не ставить их на место. Сальери будет делать то, что ему надо — хочет он или нет.
Автор: Татиана ака Тэн Фандом: исторический фандом|Mozart l'opera rock Персонажи: Антонио Сальери, Франс Шуберт Рейтинг: G Жанр: повседневность Исторические справки: Четыре штуки1) Шуберт был учеником Сальери с тех самых пор, как тот заметил его в придворной капелле, где он пел начиная с 11 лет. Когда голос начал ломаться — из капеллы его выгнали, но с Сальери он остался вплоть до 1816 года; 2) Шуберт закончил учительскую семинарию в 1814 году и после этого начал работать в школе, в которой работал его отец; 3) В 1816 году был юбилей Сальери — 50 лет в Вене (на тот момент ему было 66 лет), праздновали широко, Шуберт подарил ему кантату на собственный текст: Лучший, добрейший! Славный, мудрейший! Пока во мне есть чувство, Пока люблю искусство, Тебе с любовью принесу И вдохновенье, и слезу. Подобен богу ты во всем, Велик и сердцем, и умом. Ты в ангелы мне дан судьбой. Тревожу бога я мольбой, Чтоб жил на свете сотни лет На радость всем наш общий дед! 4) Ах да, учил Шуберта Сальери совершенно бесплатно.
Около 400 слов драббла.Шуберт, краснощекий, стоит перед ним и пытается отдышаться. Сальери это невольно раздражает. — Вы снова опоздали, герр Шуберт, — резко произносит он, хотя обычно не позволяет себе подобного тона ни с кем, особенно с учениками. — Ах, герр Сальери, понимаете, дети... Сальери отворачивается от него и принимается перебирать партитуры. Он не знает, чем его начал раздражать Франс. — Подобные опоздания непозволительны, — произносит он, но Шуберт только смеется. — Знаю, знаю, герр Сальери, вы меня не проймете этими учительскими штучками — я сам буквально недавно все же отточил ровно такие же. Возможно, Франс раздражает его именно этим. Он школьный учитель. Его ученик, Франс Шуберт, подающий надежды, удивительный талант, восхитительный композитор — школьный учитель, который ставит работу выше учебы. Тот самый Франс, который сбегал с занятий, когда учился в семинарии, чтобы предстать перед ним вовремя, тот самый Франс, который жаловался ему на латынь и математику, тот самый Франс, который светится, когда играет свое новое сочинение. Школьный учитель. — И тем не менее, — проговаривает, роняет слова в пол Сальери. — Ваша работа, герр Шуберт... — Мне ни капли не нравится, и мы это уже обсуждали, — со стоном заканчивает Франс, чувствуя, что учитель больше не сердится: он знает все настроения Сальери едва ли не лучше него самого, он выучил их еще в первые пару лет ученичества, когда Сальери заметил его в придворной капелле. Его все еще мучает одышка, и он снова напоминает себе, что, наверное, нужно либо успевать вовремя, либо немного сбросить вес — буквально пару лет назад все было несколько лучше. Он поправляет очки и неловко улыбается, а Сальери качает головой. Он знает Франса уже достаточно долго, чтобы не сердиться на него долго. Он имеет право — это он тут старик, который пытается выучить этого одаренного бездельника (хотя и бездельник тот лишь от того, что сейчас опоздал, Сальери с годами находит в себе все больше вспыльчивой венецианской крови), а Франс — молодое дарование, для которого эти уроки лишь дань интересу. Сальери искренне надеется, что Франсу удастся устроиться в жизни, как удавалось другим его ученикам. Он видит в нем молодого Бетховена, он видит в нем отблеск Черни, который занимается у него сейчас, он видит в нем все то, что видит у всех юных дарований. И он знает, что не ошибается. Он ни разу не ошибался до этого. Он не говорит этого Франсу напрямую, но помогает ему раскрываться. Он не знает, что будет дальше, и, скорее всего, не узнает, потому что чувствует, что в какой-то момент у него просто кончатся силы, и он отойдет к Богу, если будет того достоин. Впрочем, наверняка Франс чувствует. — Скоро мой юбилей, — произносит Сальери в конце занятия. — И я был бы рад, если бы вы там присутствовали, герр Шуберт. Герр Шуберт лишь расплывается в нелепой улыбке.
Нашел у Тэда. Постить не хотел, но оглядываясь на жизнь...
Но не теперь. Хоть я сердечно Люблю героя моего, Хоть возвращусь к нему, конечно, Но мне теперь не до него. Лета к суровой прозе клонят, Лета шалунью рифму гонят, И я - со вздохом признаюсь - За ней ленивей волочусь. Перу старинной нет охоты Марать летучие листы; Другие, хладные мечты, Другие, строгие заботы И в шуме света и в тиши Тревожат сон моей души.
для того, чтобы получить случайную строфу, щелкните по картинке
Где-то в моей голове затерялся нормальный пост о том, что происходит в моей жизни, но пока что я слишком охуел и мне нужно немедленно выговориться.
Вчера целый день не появлялся на дайри, сегодня захожу во фленту и оппа.
У меня только пара вопросов: Какого хуя? Какая вожжа попала под хвост этому милому человеку?
И спасибо за оскорбление
Один модер из четырех считает астрологов (всех! потому что зачем разбираться! давайте всех под одну гребенку!) шарлатанами, поэтому давайте всех астрологов считать шарлатанами и тереть их сообщения. Я уже не говорю про статью, на которую он ссылается как на основание.
Мне особенно странно, учитывая, что эзотерика в соо мелькает только в виде распродаваемых-отдаваемых бесплатно книг и за последние эн месяцев — предложение одного (!) таролога устроить семинар за донейшн. Предложений астрологического плана вообще не видел за все время, что я подписан.
В общем, в моей голове один большой вопрос и ахуй. А ведь день хорошо начинался
UPD. Во-первых, ПРОЙДИТЕ ПО ССЫЛКЕ НА ДНЕВНИК ТЕНКИ ТАМ ОХУЕННЫЙ ДРАББЛ ПРО ГОСТЯ И ДОКА И РАФА И УРУРУР Во-вторых, ниже обновление моих однострочников.
VDF, Гость|Док, G, флафф, колледж!ау с нарколепсией и русскими эмигрантами Потому что Тэн зло. Ненавижу Тэн.
~370 словДок вырубается внезапно, на третьем слоге слова «транзистор». Гость ловит его отработанным движением, подтаскивает к койке — в такие моменты очень на руку то, что их комната шириной в два шага, — и усаживает, заботливо подложив подушку под спину. Док тихо посапывает, уронив подбородок на грудь; Гость залезает с ногами на стол, свалив с него кипу бумаг и скелет какой-то железяки, колдует над двумя чашками, красной с надписью Нескафе и белой с обломанной ручкой, заливает содержимое кипятком из облезлого электрочайника, обмотанного лучшим другом инженера — изолентой. Мерзкий запах растворимого кофе перебивает остальные мерзкие запахи комнаты, давшей приют двум молодым и не слишком чистоплотным парням. Гость греет руки на чашкой — отопление опять отключили в начале марта, не считаясь с погодными условиями и нетерпимостью теплокровных прямоходящих млекопитающих к минусовым температурам. От этого веет чем-то очень домашним.
Гость рассеянно смотрит в окно, на постепенно сереющее небо, и медленно считает про себя — два, три, четыре. На «двадцать восемь» Док вздрагивает и распахивает глаза.
— ... тор, — заканчивает он. — Чтобы я покупал такую мелкую пакость за долбанных три бакса? Ха! Бред, я так ему и сказал! В мире ещё существуют свалки металлолома! Ты ведь сходишь со мной на охоту за сокровищами? — его болтовня плавно сходит на нет, сменяется широким зевком, потом ему, наконец, приходит в голову оглядеться и задуматься, какого чёрта он снова делает в кровати.
— С добрым утром, — говорит Гость, вручая ему чашку (с отбитой ручкой, не красненькую): кофе в постель в данном случае не роскошь, а жизненная необходимость. — Пятый раз за сегодня.
— Иду на рекорд, — самодовольно отвечает Док. Пару минут от настороженно принюхивается к кофе, смешно шевеля усами, обхватывает чашку руками — греет пальцы. Кастобот недовольно шипит, вертится под ногами, пытается влезть к нему на колени в поисках тёплого места; Док принимается с ним ругаться, доказывая, что папочкин халат был постиран только вчера и совсем не нуждается в утеплении рыжим кошачьим мехом. У Гостя странно свербит в носу, хочется то ли чихнуть, то ли заплакать от чего-то очень тёплого и острого внутри, и он, не придумав ничего лучше, чтобы это выразить, швыряет в парочку мотком изоленты и обзывает их придурками.
Семья Ломбарди, та же колледж!ау, чуть больше про русских эмигрантов. ~180— Пронесло, — выдыхает Дарио, когда полиция просто проходит мимо них, не требуя паспортов, не требуя регистрации, не требуя вообще ничего. Сара хмыкает: еще бы не пронести, она так старательно улыбалась этим уродам! Вся жизнь, по мнению Сары, очень похожа на зебру, которую облили черной краской. Хороши только те дни, когда можно отвести душу, но их мало — Рауль боится дать ей волю. Наверное, и правильно делает, но ей совершенно не хочется идти в полицию или в войска — даже в будущем, когда они наконец обустроятся и Рауль перестанет вкалывать на трех работах, а Дарио раздавать листовки, но иначе Рауль не видит ее будущего. Это обижает — она всего лишь не сдержанна достаточно, чтобы пырнуть какого-нибудь ублюдка ножом, если тот начнет приставать. В конце концов, тот заслужил. Но Рауль, как известно, знает лучше. Пф! Они идут по вечерней улице Парижа дальше, пока ласковый ветерок, слишком теплый для осени, летит им навстречу.
Дарио думает о том, что они живут хорошо. Ну, по крайней мере, лучше чем раньше. Сара думает, что они живут отвратительно. Менее отвратительно чем раньше, но все равно. Рауль не думает. Рауля просто все заебало.
Гость | Рауль, обсасывание Рауля Гостем, джен 208 словРауль всегда выглядит уставшим: это Гостя озадачивает. Он выглядит монолитным блоком внутреннего несчастья, Атлантом, который держит все небо в одиночку, потому что его товарищи решили оставить эту работу.
И он справляется.
Рауль всегда справляется.
Это удивляет Гостя больше всего, заставляет думать о Рауле все больше — он загадочен, странен, он непонятен просто своей организацией. В Госте в такие моменты просыпается ученый.
Они сталкиваются изредка, как будто невзначай, но каждый раз — прицельно. Их интересы могут пересекаться, могут идти вразрез, могут совпадать. Рауль — загадка. Он может прийти и разрушить мир Гостя — по крайней мере, попытаться это сделать.
А может — спасти его, вовремя подав руку.
Гость не может разгадать его, этого Атланта, но он может им восхищаться. Восхищаться упорством, восхищаться стойкостью, восхищаться тем, насколько Рауль уверен, собран, насколько он — не распыляется на мелочи в отличие от него самого.
Гость не понимает, как Рауль может существовать и не сойти с ума.
И когда они сталкиваются в очередной раз, когда Рауль в очередной раз ставит интересы семьи выше своих, выше интересов мира, выше интересов справедливости — в угоду справедливости высшей, справедливости его семьи, его мира, чего-то такого, от чего у Гостя может лишь слепить взгляд от темного света...
Он протягивает Раулю руку и кивает. Он поможет. Только в этот раз, но он станет вторым Атлантом.
Текст, чтобы был. We are the chosen ones, we sacrifice our blood We kill for honor We are the holy ones our armor stained with blood We killed the dragon In glory we return, our destination's end We slayed the dragon! No more living in fear it's time to raise our king. We made it happen we're the chosen ones!
We are the chosen ones, we sacrifice our blood We kill for honor We are the holy ones our armor stained with blood We killed the dragon We're the chosen ones!
Riding through thunder and lighting once again We slayed the beast we brought an end Now we have left the kingdom of the damned Heroes of the day, legends forever!
We are the chosen ones, we sacrifice our blood We kill for honor We are the holy ones our armor stained with blood We killed the dragon We're the chosen ones!
It seems to me like a journey without end So many years, too many battles We've finally arrived, now we're standing at the gates Heroes of the day, legends forever
In glory we return, our destination's end We slayed the dragon No more living in fear it's time to raise our king We made it happen we're the chosen ones!
We are the chosen ones, we sacrifice our blood We kill for honor We are the holy ones our armor stained with blood We killed the dragon In glory we return, our destination's end We slayed the dragon No more living in fear it's time to raise our king We made it happen we're the chosen ones!
We are the chosen ones, we sacrifice our blood We kill for honor We are the holy ones our armor stained with blood We killed the dragon
Просто вот перекладывая на концовку третьего сезона (да и четвертому не противоречит, насколько я понимаю, учитывая, что я только начал смотреть и вообще растягиваю удовольствие) — по-моему это самая то музыка, под которую может в начале четвертого сезона жить Гость (если ему захочется пафоса): We are the chosen ones, we sacrifice our blood. Дальше, правда, идет фырканье и "это не про меня, это не про мир, и вообще эти чертовы монархии", поэтому вместо строчек "No more living in fear it's time to raise our king" он мычит что-то или придумывает свой текст
Алсо, я все думаю насчет строк про параллельную вселенную. Потому что это что же получается брехун он тот еще, но вырвались эти строки даже для него — слишком свободно, слишком просто и со слишком малым количеством деталей, которые сопровождают любое его вранье или желание соврать.
Досмотрел второй сезон, чот сижу и рыдаю. Я не вполне уверен, что это правильная реакция, но, господи, как можно сделать еще более милым и забавным и серьезным и...
Поэтому сижу и рыдаю, ага.
По-моему оч изящно обыграли историю с семьей Ломбарди, но меня вообще поражает, как они красиво подъебывают сюжет, который кажется неразрешимым. Ну, по крайней мере, НЕ ТАКИМ способом разрешимым.
Но все же Гость все такой же Доктор
Да-да, об этом разве что ленивый не писал, не постил картиночку с Гостем и Десятым, но.
Это точно не какая-нибудь копия Десятого на пенсии?
Зато их отношения с Доком! Вообще, мой любимый момент и любимая серия у них пока что: это серия с кофе и выключением. Потому что это задумчивое выражение лица у Гостя... Я ничего не могу с ним поделать, когда он подключает клавиатуру...
PS. Я чо ваще пост-то начинал писать. 1) Все разбились по парочкам, это так мило Концовка вин, имхо 2) КАК ГОСТЬ ДЕРЕТСЯ УВИИИИИИ ВЫ ЖЕ ОЦЕНИЛИ ОЦЕНИЛИ ОЦЕНИЛИ ЭТИ ПА
Первый клип — это такое MKD, что я ничего не могу с этим поделать, Вселенная скоро будет издеваться, видимо, настолько, что у меня не остается другого выхода, как продолжить писать
Вообще я просто представил, как они СТАВИЛИ первый клип, и он так клево вписывается в продолжение MKD после того как Луффи сделал финт ушами в конце фика (который никто никогда не видел, да) и как они заново собирались, и там внезапно всплыл Ло как часть команды, и они пытаются притереться, только Нами срать на притирки, у нее сроки, работа и деньги, которые они просирает, а студию они, между прочим, снимают!11
Название: Торжество мотивации. Реалии MKD. Пост-фик или, скорее, реалии второй части макси Донт аск. Просто донт аск, окай. Этот мир придуман не Нами (с), все дела Я не писал по миру Ван Писа уже чертову уйму времени. Драббл в слов 500. Даже не собиралось вычитываться.— Задницу, задницу оттопыривай! — командует Санджи после того, как Нами, психанув и наорав на идиотов, ушла «попить водички». Зоро в гробу видел ее водичку и эту чертову работу: то есть, он, конечно же, обещал помочь Луффи с его мечтой и все такое, и, в принципе, ему нравится публика, и что можно пиарить родную школу боевых искусств...
Но никак не участвовать в этом мракобесии!
— Да пошел ты! — только и может рыкнуть он на белобрысую задницу, которая решила взять руководство на себя. Ло стоит в сторонке, сложив руки на груди, и, кажется, отдыхает. По крайней мере, лицо у него вполне удовлетворенное.
Санджи только фыркает. И показывает на себе — как эту самую задницу надо оттопыривать.
Получается у него весьма аппетитно, Зоро с этим ничего поделать не может. Прогибаться и принимать сексуальные позы завитушка умел всегда.
Только вот он, Зоро, к этому не приспособлен. Никак. Ни за что. И не пошли бы они!..
— А я тебе говорю — оттопыривай! Маримо, ну тебе что, не хочется, чтобы о нас говорили? — взывает Санджи, и Зоро может только закатить глаза. Ему хочется, чтобы завитушка заткнулся. И все. — Ну сделай ты приятно Нами-сан! И Луффи. Хорошо, не хочешь думать о Нами-сан, думай о Луффи! Ну в конце-то концов, мать твою, Зоро!
Зоро усмехается. Это что-то новенькое. Упоминать его по имени — это, если он правильно помнит, всегда был последний аргумент, который завитушка умел предъявлять.
— Ну и что будет, если я попытаюсь?
Ло отошел в сторонку поговорить по телефону, отфыркиваясь от своего мохнатого воротника, который лез в рот. Зоро вообще не понимал, как Нами заставила его это натянуть.
— У нас будет клип! О нас вспомнят! Мы поддержим Луффи, мы, блять, группу возродим! Маримо, у тебя что, серьезно на голове растет мох?!
— У меня в голове растет — не мох. У меня своя школа. Ученики. Нахрен мне сдалось это чертового шоу? Все равно у меня не получается.
— Х-ха! — где-то в этот момент Санджи почти задыхается, и Зоро почти серьезно за него переживает. Впрочем, долго у него переживать не выходит, лицо у завитушки немедленно становится раздражающе торжествующим: — Ты просто бесишься, что у тебя не получается! И не хочешь пробовать!
Зоро скрипит зубами.
— Не правда!
— Правда! Ты, чертов мечник, ты боишься опозориться, ты не можешь вынести, если у тебя что-то не получается! Давай, признай это, тебя просто бесит сама мысль, что у тебя что-то не получается! Особенно то, что получается у других!
— Нет!
— Да!
— Нет!
— Маримо, не будь ребенком!
Зоро может только еще раз скрипнуть зубами.
И думает, что завитушка слишком много о нем знает. Слишком. И слишком хорошо его понимает. Но он все равно не сможет сделать этот чертов прогиб и эти бабские жесты, кто вообще додумался ставить танец таким?!
— ...Ну давай так: ты пробуешь это чертово движение, мы записываем наконец чертов клип, и после этого мы с тобой идем ужинать в ресторан. Ну?
Зоро молчит.
— ...Хорошо, я звоню няне, чтобы она еще погуляла где-нибудь с Мелкой, а мы идем домой и ужинаем в тишине. Зоро?
Зоро молчит. И довольно ухмыляется.
Когда Нами возвращается через пару минут, у него на удивление получаются все движения, которые не выходили уже битые несколько часов.
Хочу пейринг Раф/Гость, хочу много дарк!Гостя, хочу, чтобы меня не отпускало.
Я уже начал писать мелкие драбблы, но я их вам не покажу, потому что я, кажется, отвык писать мелкие драбблы и вообще что-либо, что не несет в себе тыщупицот подтекстов и что нужно воскуривать в режиме дедлайна в последнюю секунду на конкурс.
P.S. А, да, чтобы пост приобрел хоть какую-то осмысленность. Канон называется "Le Visiteur Du Futur" и это веб-сериал из Франции. Мне что, мало Моцарта. Мне что, мало Легенды о Артуре.
— Рассказывать ровным счетом нечего из того, что, по моим скромным убеждениям, было бы интересно уважаемой публике. Несмотря на то, что моя жизнь разнообразна и далеко не скучна, жизнь, тем не менее, протекает более в мирах внутреннего порядка, чем в мирах внешнего. Ничего не поделаешь — очередная работа мысли и мутация на новую ступеньку, но от этого любое событие во внешней жизни становится совершеннейше интимным мероприятием.
Попытка потрепать за жизнь: мысли, работа над журналом, походы просветительского толка, Пасха и всего по чуть-чуть. Тут не хватает бухтения про Выход и еще кое-каких мелочей, но, ей-богу, и так-то получилось слишком много.— Пытался сорваться из дома в очередной раз, в очередной раз проебал возможность, потому что то тут болит, то там колется, то страшно, то тревожность, то как же я буду-то?! Родительская квартира — это такое болото, которое предпочитает не отпускать, если у тебя нет реактивной тяги. У меня на время исчезла, ну и поделом мне. На этой неделе дела расписаны совсем и плотно, а со следующей хочу пробежаться по местам-рассадникам возможных работодателей, а вдруг повезет. Очень интересно отслеживать собственную работу мысли: сунусоида, которая то голосит дурным голосом «Обоже, все плохо, все плохо, я сбился с пути, да чего я добьюсь?!», то делает фейспалм на всю мою жизнь «Нет собственного пути — нет тебя». Бьюсь об эти два дна, одно из которых на потолке, только я не вполне уверен — которое. В общем, жизнь меня к такому не готовила. Я себя к такому тоже не готовил, особенно на фоне разведения бед других людей руками. Периодически бью себя по рукам и напоминаю, что я у себя — один. Толку, правда, никакого.
— Тревожность, к слову, делает мне жизнь особенно несладкой, но я не помню, когда она у меня была ниже. Впрочем, вру, помню. Но это такие маленькие периоды, что... Сейчас, правда, новый виток. Мозг все еще отказывается воспринимать визуальный контент. Нет. Никак. Я, правда, бьюсь с этим волшебным способом — лбом о дверь. Лоб уж расшибен в кровь, но я не оставляю надежд. Собственно, что насчет визуального контента.
— В феврале еще был на Кингсмане: чуть не сбежал еще на трейлерах. Дышать. Существовать. Перестать видеть только черные пятна перед глазами и иметь возможность впустить в себя воздух. Визуальный контент все еще делал мне ноу. Прождал месяц. В марте робко решил посмотреть фильм — не в кино, дома, имея возможность отключить все в любой момент. Мой лоб к тому моменту уже перестал кровоточить, поэтому я решил его расшибить заново: не выключил, просто потому что мог. Смотрели с товарищами Тёнка и TedTheFat «Звездочку на Земле». Кино — изумительное. Я, правда, под конец был настолько измотан и убит из-за визуального контента, что вел себя, кажется, довольно неадекватно. Но — что уж тут поделать, если ты упрямый болван. В этом месяце я решил прощупать почву так, как точно нужно делать, если ты не можешь смотреть ничего визуального и тебя корежит даже от кино на маленьком экране ноутбука. (Единственное, что я могу смотреть — QI, и, кажется, исключительно по той причине, что там смотреть кроме субтитров не на что.) В общем, я, не глядя, и не вполне уверенный, а на что же я иду, отправился смотреть какое-то кино с Catherine Nightingale. Ее я уже уведомил, что больше с ней в кино не пойду, как я ее ненавижу и прочие ласковые слова. Потому что уже в процессе я выяснил, что а) НЕТ. ВСЕ ЕЩЕ НЕТ. НИКОГДА НЕТ. МОЖНО Я ПОЙДУ. б) это был Лостривер с Мэттом от товарища Гослинга. И, знаете, даже при том что я половину фильмов, где есть кровь-насилие-нуар-просто-что-то-стремное — смотрю с закрытыми глазами и через щелочку между пальцев, просто потому что иначе я просто встану и уйду, то тут я как-то даже жалею, что не встал и не ушел. Потому что оно какое-то... нагнетали-нагнетали — и? Обычно я улавливаю, что происходит на экране. Тут я смог только ну. Паническая атака — привет. Гослинг — пока. Не уверен, что в следующем месяце я в кино соберусь Но вообще Лостривер получился такой ну. Атмосферненько. Что хотели сказать непонятно, актеры честно вытягивали это дерьмо как могли, музыка — выше всяких похвал, но если смысла не завезли — то смысла не завезли. Отличный затянувшийся музыкальный клип. Мэтт, кстати, там офигенный. Вот разве что смотреть ради Мэтта.
— Мои врачи временно закончились, остался только стоматолог. Но стоматолог — это надолго. Очень. Очень надолго. Так что отдыхаю в академе, жру таблетки, рыбодебилю по жизни, все такое.
— В марте праздновал ДР, спешу сообщить вот прям видите как спешу — целый месяц спешу. Прошло все на удивление хорошо, хотя утром, когда ехал «праздновать» — единственное, что мне хотелось, это умереть. Когда один человек отказался приехать — еще больше, чем до этого. Когда позвонила знакомая, которую я долгие годы называл лучшей подругой и которая всегда праздновала этот день со мной и отказалась приходить — ну-с, этого следовало ожидать, но что я чувствовал, можете представить. Ну а когда у нас не сложилось с моим любимом пабом, да и со следующими двумя — тоже... По-моему, где-то в тот момент я уже искал место чисто назло. Назло всему. А я вот пойду и справлю. А я вот пойду и сделаю. А у меня вот все будет хорошо — и пускай пойдет к чертовой матери та Вселенная, которая встала у меня на пути. Хорошо посидели, отличные подарки, позвонили старые знакомые, которым я оказался даже весьма рад — в общем, ляпота. Утром ехал домой, снова радовался утреннему Питеру. Есть в раннем утре, в сером небе что-то такое, отчего оживает душа. Очищение Петербургом — по-моему это лучше очищения огнем.
P.S. Впервые столкнулся с хуевым обслуживанием в Молли. В Молли всегда было охуенчиком. Жалко. Но после того дня я, кажется, еще не скоро в Молли соберусь снова и уж точно не на Большой Конюшенной. Крик, который бельгийский тоже на Невском, неплохое место, бельгийское пиво оч порадовало. Особенно доставили, правда, сосуды, в котором все приносили. Заказывая следующую пинту чего-то нового — искренне бугагагакал и превкушал, какой же странной формы будет следующий напиток богов.
— Ходили с хоббит-фей на «Дон Жуана». Помню отрывками еще со школы — к нам в лицей на закрытие Лицейских чтений приезжали актеры ставить маленькие сценки или отдельные куски произведений. На тот момент мне было как-то все равно, откуда они приезжают, но я смутно подозреваю, что узнал главных героев. Постановка очень неплохая, но мне в принципе нравится, как в Мариинке обставляют это дело, поэтому ничего странного. Отравили вечер мои милые коллеги из журнала. Уже ехал домой, черт дернул открыть диалоги вк — я так в людях давно не разочаровывался. С главредом поговорили, разрулили и вроде как она поняла, где накосячила, но с остальными стараюсь более не общаться. Спасибо, мне хватило некомфортной среды. После этого работа над номером пошла под откос. Нет, я все сделал (спасибо Тёнке за помощь), но очень неприятно, когда у тебя статьи номера (причем часть — вполне неплохие статьи) внезапно оказываются триггерными, и тебе бы дышать, какая там правка. Не знаю, что бы я делал, если бы не Тёнка.
— Собственно, добили номер буквально на днях. Я бы еще и сверху попрыгал, чтобы точно все утрамбовалось и не оживало, но сроки именно в этом номере полетели еще когда не настал дедлайн, работы, которые мне скинули первыми, были не то что ужасны, они были ОТВРАТИТЕЛЬНЫ, а учитывая, что с этого номера я ввел работу с авторами — то можно представить, что это было. Одну работу я отправлял на доработку ПЯТЬ раз, и в итоге текст так и не вошел в номер Пять. А у этого автора было еще два текста. Александрийскому столБу я уже не удивлялся. Я просто шел к главреду Лизе рыдать в жилетку, потрясать кулаками в воздух и просить молоко за вредность. Себе и Тёнке. Зато привлек в выпуск знакомых, зато у меня есть свой разворот, зато мне ничего не нравится в этом номере. Вот верите, насколько мне нравился прошлый выпуск и мой топ книг, настолько я ненавижу этот и этот топ. Он слишком простой. Он никакой. Он не по теме. Я дожил до кубиков. Я недостоин писать. Я неправильно подобрал тексты. Я плохой автор. Я плохо раскрыл тему опрессии в своей статье. Ее не пропустят. Меня не пропустят. Я пропустил ошибки в чужих текстах. Я сделал все неправильно. parafiliya будет меня ненавидеть за то, что я втянул ее в это дело. Привет, третья воля, давно не виделись.
— Возил маму в Никольский собор. Все еще не могу долго находиться в церквях, все еще не понимаю смысла в том, что там происходит. Все еще хочется распилить все к хуям, переплавить, распродать и отдавать людям, которым НУЖНО. Но вместо этого я просто отвел маму в церковь. Недоумеваю, собственно, с людей, которые не любят/не могут куда-то выезжать в одиночку. По-моему, вера — слишком интимное занятие, чтобы тащить туда кого-то за компанию. Зато после прошлись по городу, посидели в Штолле, я долго разговаривал про книги, феминизм и журнал. Это, на тот момент, были единственные темы, о которых я мог говорить. Сейчас, не уверен, что что-то поменялось. Собственно, мама выдала мне, что она мои рецензии в первом номере читать не смогла: слишком сложные. Я сделал wut, я сделал wtf, я сделал okay. Собственно, поэтому в этом номере — текст проще. И я его ненавижу.
— Пересказываю библию так, что люди ржут и радуют меня. Доржались до того, что предложили сделать с этим всем делом стэнд-ап. Где я и где стэнд-ап, а все равно приятно. Вчера-позавчера (совершенно не помню, какой это был день) договорился до того, что нас на улице остановила женщина, которая попыталась мне объяснить, как я неправильно библию понимаю. Я не вполне понял, что она от меня хотела, она не вполне поняла, что я не полный остолоп. Так и живем.
— Катался на Пасху с семьей на кладбище. Я испытываю там странное чувство: с одной стороны, я не понимаю смысла хоронить тела, с другой — там спокойно. Все-таки там что-то энергетически хорошее есть. По крайней мере, на наших могилах. ...Ну вы поняли, что я считаю «нашими», ага. Правда, Тенке это не помешло шуткануть на тему «зачем ты откопался». Впервые за несколько лет, кажется, был на могиле дедушки. Все-таки смешанные впечатления, зато я понял, зачем (в том числе) люди ездят на кладбища: чтобы унять чувство вины. Дорос до истины, епт. Алсо пока убирали могилы бил себя по рукам, но, кажется, не выдержу в итоге. Сосердние могилы выглядят ужасно, за ними никто не следит, и мне их так жалко, что я хочу как-то просто приехать, чтобы, во-первых, побыть там в одиночестве, а не как всегда — дружной ватагой в количестве четырех штук родственников, а во-вторых, чтобы немного привести в порядок соседние могилы. У нас и так ситуация смешная достаточно: когда в 73-м году это место захоранивали, немного недождались, и между могилами прабабушки и прадедушки в итоге — маленькая чужая могилка старушки. Мы за ней ухаживаем просто потому, что так получилось. Дедушка, когда ее крест окончательно упал, лично его ставил обратно, мы к ней переносим все цветы, которые немного пообтрепались, но которые еще можно не выкидывать, вокруг все ухожено — мне кажется, что так вышло специально, потому что у старушки пять, что ли, сыновей — и никто не ездит ухаживать. А наша семья — ездит. И ухаживает. За ней, в том числе.
— Вообще Пасха, куличи, все дела. Смотрел всенощную — не всю, но часть. Нежно люблю песнопения. Просто сами по себе. Красиво.
— В кои-то веки увиделся тут с SilveryAngel, отлично, по-моему, посидели. Затащил ее в свою любимую пекаренку.
— Еще в том месяце совершенно случайным образом побывал в планетарии. Спасибо человеку, который туда довел. Тем более, мы офигенно давно не виделись, и, в общем, здорово вышло. Удивительно здорово.
— Увиделся наконец с TedTheFat, правда, с того момента мы уже договаривались встретиться еще раза три, а то и все четыре — и я каждый раз дико лажаю и никуда не попадаю. Ата-та на меня.
— И, ну, в общем, этому посту не хватает мыслей по поводу зимней ФБ, но вы и так не долистаете наверняка до этого пункта, поэтому о ФБ — в другой раз, когда я вспомню, что иногда стоит все-таки писать что-то в дневник.